Вслед за «На последнем дыхании» , Новые волны, которые поднялись по всей планете, от Бразилии до Чехословакии и Японии, были в большом долгу перед ним, как и поколения американских режиссеров, включая Скорсезе, Де Пальму и Тарантино.
Жан-Люк Годар, блестящий и полемичный франко-швейцарский режиссер, чьи работы произвели революцию в кинематографе, скончался. Ему был 91 год.
Годар прибег к помощи эвтаназии во вторник в Швейцарии, сообщил агентству Франс Пресс представитель семьи.
“Жан-Люк Годар мирно скончался дома, в окружении близких”, — говорится в заявлении его жены, режиссера Анн-Мари Мьевиль, и продюсеров. Они сказали, что Годар будет кремирован, и официальной церемонии не будет.
Бывший кинокритик, писавший для легендарного Cahiers du Cinéma в период его расцвета в 1950-х годах, Годар вышел на сцену в 1960 году со своим оригинальным дебютным фильмом «На последнем дыхании», который получил Серебряного медведя на Берлинском кинофестивале.
Антонио Бандерас, Эдгар Райт и многие другие отдают дань уважения Жан-Люку Годару как «Одному из самых влиятельных, иконоборческих» режиссеров.
Парижский криминальный триллер, в котором снялись Жан Себерг и Жан-Поль Бельмондо, навсегда изменил ход кино и возвестил о приходе кинематографического модернизма. Используя прыжковые сокращения, кивки в камеру и другие мета-вымышленные приемы, фильм постоянно прерывал и комментировал историю по мере того, как она происходила.
Действительно, главным вкладом Годара в кинематограф была его идея о том, что фильм — это одновременно и история, которую он рассказывает, и история самого фильма — как он был снят и как его воспринял зритель. Все фильмы Годара были, в некотором смысле, о кино.
За свою карьеру, длившуюся более полувека, Годар снял почти 70 художественных, документальных, короткометражных фильмов и работ для телевидения. Его творчество несколько раз меняло направление: от его первых полнометражек, предлагающих хитрые дани уважения голливудским фильмам в стиле поп-арта, до откровенно политических фильмов конца 1960-х и 70-х годов, до его экспериментов с видео и фрагментированными повествованиями в конце 70-х и 80-х годов, до его автобиографических и исторических монтажных фильмов конца 80-х годов. 90-е и далее.
До самого конца Годар оставался откровенным полемистом и кинематографическим новатором, а в более поздних работах, таких как «Социализм» (2010) и «Прощай, речь» (2014), использовались 3D, кадры с камеры телефона и даже субтитры.
Эти два фильма участвовали в конкурсе Каннского кинофестиваля, где они получили Приз жюри и Специальную золотую пальмовую ветвь соответственно, хотя Годар никогда при жизни не получал главного приза фестиваля. Он также никогда не выигрывал французскую премию «Сезар», на которую он был номинирован дважды, в то время как в США он был удостоен почетного «Оскара» в 2010 году.
Известный своими язвительными и политическими комментариями, которые украшали его многочисленные статьи, интервью и пресс-конференции, а также диалоги и озвучку его фильмов, Годар был откровенным критиком всего — от Шарля де Голля до войны во Вьетнаме, Голливуда и капитализма до кинематографистов, чьи работы он разорвал на части в своих рецензиях или в публикациях — включая фильмы таких современников, как коллега французского режиссера «Новой волны» Франсуа Трюффо, с которым он публично разорвал сотрудничество в конце 1970-х годов.
Но Годар был также едким и веселым сатириком, наполнявшим свои фильмы множеством каламбуров, острот и старого доброго фарса. Его чувство юмора часто переходило в его публичную персону, где он прятался за тонированными очками и облаками сигаретного или сигарного дыма. В своих более поздних работах Годар, как правило, играл роль невменяемого интеллектуала левого толка Граучо Маркса, отпускающего остроты и политические заявления по своему желанию.
Среди его многочисленных цитируемых строк, пожалуй, самая известная — из голоса за кадром в его втором полнометражном фильме, остросюжетном шпионском триллере “Маленький солдат» (1960):
«Фотография — это правда. А кино — это правда двадцать четыре раза в секунду”.Светлой памяти, маэстро!